Сотник (Вий)

Смотри также Творчество Гоголя

Престарелый владелец большого имения, "любил повеселиться". После смерти единственной дочери "глубокое уныние на лице" С. "и какой-то бледно-тощий цвет показывали, что душа его была убита и разрушена вдруг в одну минуту и вся прежняя веселость и шумная жизнь исчезли навеки". — "Я не о том жалею, моя наимилейшая дочь, — говорит он у гроба покойницы, — что ты во цвете лет своих, не дожив положенного века, на печаль и горесть мне оставила землю; я о том жалею, моя голубонька, что не знаю того, кто был, лютый враг мой, причиною твоей смерти. И если бы я знал, кто мог подумать только оскорбить тебя или хоть бы сказать что-нибудь неприятное о тебе, то, клянусь Богом, не увидел бы он больше своих детей, если он так же стар, как и я, ни своего отца и матери, если только он еще на поре лет, и тело его было бы выброшено на съедение птицам и зверям степным! Но горе мне, моя полевая нагидочка, моя перепеличка, моя ясочка, что проживу я остальной век свой без потехи, утирая полою дробные слезы, текущие из старых очей моих, тогда как враг мой будет веселиться и втайне посмеиваться над хилым старцем..." Во исполнение последней воли умершей дочери выписывает из Киева бурсака Хому Брута, чтобы тот читал три ночи "писание" над ее телом. "Слушай, философ! — сказал сотник (когда Хома отказался читать над покойницей), и голос его сделался крепок и грозен: — я не люблю этих выдумок. Ты можешь это делать в вашей бурсе, а у меня не так: я уже как отдеру, так не то, что ректор. Знаешь ли ты, что такое кожаные канчуки?" "Как не знать! — сказал философ, понизив голос: — всякому известно, что такое кожаные канчуки: при большом количестве — вещь нестерпимая". "Да. Только ты не знаешь еще, как хлопцы мои умеют парить!" — сказал сотник грозно, подымаясь на ноги, и лицо его приняло повелительное и свирепое выражение, обнаружившее весь необузданный его характер, усыпленный только на время горестью. "У меня прежде выпарят, потом вспрыснут горелкою, а после опять. Ступай, ступай, исправляй свое дело! Не исправишь — не встанешь, а исправишь — тысяча червонных!"